Кто-то третий [сборник] - Николай Иванович Леонов

детства…

Девушка расплакалась, и Гуров решил, что ему лучше уйти. Тут и так все до операции дошло, а еще он со своими делами вводит Марину в такие переживания. Но Марина не дала ему уйти, она схватила его за рукав и смотрела на него заплаканными глазами. Сколько в них было мучительной боли!

— Это глупо и нечестно. Я маму не простила, а отца жалела. А потом заявился этот… который настоящий, кровный отец. И стал что-то требовать, о чем-то маму просить, а она его не выгнала. Такая жалкая была. Мне не хотелось никого видеть, я словно предчувствовала беду. А потом папу убили…

— Марина, не надо об этом вспоминать, — попытался остановить ее Лев, положив пальцы на ее руку.

— Надо! — уверенно заявила Марина, растирая слезы по щекам. — Вы же меня осуждаете, я вижу. Жалеете, но осуждаете. Вы меня искали, время тратили, вы для мамы стараетесь. Вот я и хочу, чтобы вы поняли все. Я виновата перед ней и перед всеми. А папа… Понимаете, его смерть снова всколыхнула во мне детские страхи. Когда я его в гробу увидела… На лицо его мертвое посмотрела… Я подумала, что смерть за мной по пятам ходит, ищет меня, ждет меня. И мне стало все равно, пусть приходит, пусть заберет.

— Но вы же сами пришли в клинику, согласились на операцию? Значит, было желание жить, бороться?

— Меня «Скорая» привезла. А на операцию я согласилась… не знаю, почему. Наверное, психика моя не хотела жить, а мозг, инстинкт самосохранения согласился на операцию. Не знаю. Я просто лежала, слушала врачей и на все соглашалась. Наверное, просто чувствовала, что преступник жив, он на свободе и со мной может случиться то же, что и с Лизой.

— Марина, Мариночка! Послушайте меня. Я — полковник полиции, вы не забыли? Я знаком с тем делом и совершенно точно могу сказать, что того преступника, который убил Лизу, уже нет в живых. Он умер, и это подтверждено экспертизой и свидетелями. Нет его, и вам больше некого бояться!

— Это правда? — В глазах девушки было столько надежды, что Лев с улыбкой и огромной охотой подтвердил еще раз:

— Правда! Точнее не бывает. Вы уж поверьте моему опыту. Мне искренне жаль вашу подругу, жаль, что в вашей жизни все так получилось. Я знаю, не первый год работаю в уголовном розыске, что каждое преступление расходится волнами зла во все стороны, как круги по воде от брошенного камня. Часто зло задевает еще многих и многих, против кого, оно вроде бы изначально и не было направлено.

— Я его еще чувствую, — покачала головой Марина. — Наверное, это и есть те самые ваши «волны».

— Да, они вас задели, они задели родителей Лизы. Ведь ее мама умерла через полгода от сердечного приступа. Сломало ее это горе. А потом и отец пропал куда-то. Думаю, что тоже умер где-нибудь, а может, и спился. Трудно такое…

— Он не пропал, я недавно видела дядю Колю.

— Недавно?! Это когда? — Гуров едва скрывал свое волнение.

— Месяца три назад, весной. Это точно был он. Я еще поздоровалась с ним, а он посмотрел на меня, как будто не узнал, и сразу ушел.

— Как он выглядел, Марина? — Гуров старался говорить спокойно, чтобы не пугать девушку своим интересом к личности отца Лизы Фадеевой. — Опустившийся, спившийся, как бомж или нет?

— Нет, не как бомж. Он вполне прилично одет был. Мне только показалось, что дядя Коля осунулся сильно, постарел. И взгляд у него был… Уставший, что ли, напряженный какой-то. Я хотела поговорить с ним или просто поздороваться, но он отвернулся от меня и ушел.

— Где это было? — тихо спросил Лев, опасаясь, что Марина начнет задавать ему вопросы: «А зачем он вам, почему вы его ищете?»

— В автобусе. Я в Москву ехала, а он впереди сидел. Сначала я не обращала на него внимания, а когда он попросил остановить возле кладбища, узнала его, но он уже вышел.

Крячко отодвинул ноутбук и удивленно уставился на Гурова, когда тот стал рассказывать, что удалось, кажется, выйти на след Николая Фадеева:

— Где, где?!

— Кузьминское кладбище. Он ехал вместе с Мариной Кирилловой в автобусе и вышел у кладбища. Пока автобус трогался от остановки, она смотрела на него, видела, что он пошел именно на территорию кладбища. Одет прилично, вид не алкаша, а нормального мужика. Учти, что его дочь и жена похоронены на другом конце Москвы.

— Может, другие родственники? Или он работает на этом кладбище?

— Не хочу пугать тебя, Стас, но на Кузьминском кладбище похоронен убийца его дочери Тюрин.

— Злорадство? — с сомнением покачал головой Крячко. — Ходит и упивается сознанием, что он его собственноручно убил, отомстил за дочь? Или ты полагаешь, что Фадеев намерен совершить акт вандализма и надругаться над могилой убийцы дочери?

— Я полагаю, Стас, что в голове у Фадеева давно созрел иной план, более страшный. Судя по рассказам очевидцев, Фадеев на похоронах дочери, а потом еще и жены был сам не свой. Почти все знакомые считают, что он пропал, потому что спился или сгинул где-то, не желая жить. Потому и квартиру бросил и уехал. Смотри, что получается! Он покарал убийцу дочери и жены. Ведь жена не выдержала горя, и, по большому счету, причиной ее смерти была именно смерть дочери, ужасная смерть. А еще он покарал продажного судью, который за деньги дал убийце очень маленький срок. Он зачем-то убил и оперативника, который с самого начала вел дело об убийстве его дочери. Мы не знаем пока, почему он его убил, но, видимо, в его голове есть какая-то причина. Главное, мы не видим финала, психологического финала. Вспомни, обопрись на весь свой опыт оперативника уголовного розыска. Обычно такие мстители выполняют задуманное и кончают жизнь самоубийством. Еще чаще они сдаются органам внутренних дел с покаянием. Много случаев, когда они уходят в монастырь. Но я не помню ни одного случая, чтобы в подобной ситуации мститель, покарав смертью виновников гибели его близких, зажил припеваючи новой жизнью, перечеркнув все прошлое.

— Я тоже не думаю, что Фадеев приехал именно на это кладбище, чтобы плакать в раскаянии на могиле Тюрина, а потом повеситься. Может, там мужской монастырь поблизости?

— Нет! — резко бросил Гуров. — Нет там монастыря. Там только могила Тюрина, вот что его интересует.

— Зачем? — нахмурился Крячко. — Ты думаешь, что Фадеев…

— Именно. Не закончена его месть, поэтому он держится расчетливо и хладнокровно. Последний человек, которого он выслеживает, — мать Тюрина. Женщина, которая породила на свет